Диверсия [= Федеральное дело] - Андрей Ильин

А если взять в заложники этого самого Начальника? И потребовать к подъезду самолет до Израиля, миллион долларов, ящик пива и бортпроводницу?

Поднимут на уши всю Безопасность, человек-то не из последних, и по-тихому пристрелят где-нибудь на подходах к трапу. Я даже пиво вскрыть не успею.

Проехали.

Девять…

Тогда вернемся к изначальному плану. К тому, которым я руководствовался вначале. Вначале своего к ним визита. Что мне мешает воплотить его в жизнь? Мое опознание? Но я был к нему готов. Переход в незнакомое мне здание и по этой причине невозможность самостоятельного из него выхода? Это да. Это решающий аргумент против… А почему мне обязательно нужно выходить из него самостоятельно?

Я снова взглянул на уже известную мне троицу. И снова другими глазами. А почему бы, собственно, и нет?

Восемь… Восемь минут на все про все!

— Я согласен! — сказал я.

Очень Большой Начальник расплылся в довольной улыбке. Он был уверен в моем положительном решении и получил его. И иначе быть не могло. Кто согласится предпочесть небытие — жизни? Сладкой жизни. Хоть и короткой.

Дрогнул пистолетом охранник. Он тоже ждал моего решения. И теперь слегка расслабился. Теперь он мог позволить себе расслабиться. Теперь я был почти своим. Которого завтра придется охранять.

Обрадовался Козловский-Баранников. Искренне. Просто как дитя, получившее килограмм шоколада. И даже не столько моему уравнивающему меня с ним предательству. Просто тому, что мы будем вместе. Что ему будет с кем общаться…

Семь минут…

Поспешили Начальник, охранник и Козловский-Баранников. С выводами поспешили.

— Я согласен. Но хотел бы уточнить детали договора. По разделу моих требований.

— Могли бы вы изложить их письменно?

— Мог бы.

Шесть минут…

Хозяин кивнул охраннику. Охранник, стволом пистолета, мне. Я подошел к стоящему у стены столику. Который давал мне гораздо больше оперативной инициативы.

— Вот ручка, вот бумага.

— А наручники? — показал я.

— Пока придется в них.

— Мне же неудобно.

Охранник пожал плечами. Я взял ручку в правую руку.

— Писать все?

— Все.

— Все-все?

— Все, что хотите.

И я выписал пункт первый — хорошее питание. Мне было все равно, о чем писать. Лишь бы писать. Пункт второй — хорошая выпивка.

Пять минут…

Хозяин кабинета начал собираться. Он надел висящий на спинке кресла пиджак. Пролистал свою записную книжку. Набрал какой-то номер телефона.

Четыре…

— Да. Да. Скоро буду. Но вначале заеду еще в одно место. Да. Да… Три…

— Машину к подъезду? — спросил охранник.

— К подъезду.

Охранник, не отрывая от меня глаз и дула пистолета, отдал распоряжения по переносной радиостанции. Две…

— Вы тут теперь сами. Без меня… Добро? — сказал Очень Большой Начальник.

— Добро, — ответил охранник. — Когда вы вернетесь?

— Часа через два. Он как раз успеет закончить свой список.

И Хозяин кабинета пошел к выходу. Мимо меня. Очень зря, что мимо. Ему меня надо было обходить за версту.

— Вот черт! — выругался я, случайно уронив на пол авторучку. — Неудобно писать в наручниках, — и, извинившись, стал ее поднимать.

Очень Большой Начальник на мгновение замедлил свой шаг. Любой бы замедлил шаг, увидев перед собой стоящего на коленях человека. И он замедлил.

Охранник среагировал первым. Но уже не вовремя. Он тоже поверил в естественность моего жеста, а когда спохватился, было уже поздно. Совсем поздно! Между дулом его пистолета и его потенциальным врагом оказался его Хозяин.

Охранника подвела всепоглощающая любовь к начальству. И вбитые в мозжечок инстинкты телохранителя. Он слишком много внимания уделил перемещающейся в пространстве фигуре своего подопечного. И упустил мою.

Я развернул Очень Большого Начальника лицом к пистолету и надавил замком наручников на горло. Он захрипел.

— Опусти «пушку» на пол, — очень вежливо попросил я охранника. — Сцепи руки на затылке. И подойди ко мне спиной. Пока у твоего шефа кислород не кончился.

Охранник положил под ноги пистолет и медленно попятился в мою сторону. Теперь он был настороже. Но теперь быть настороже было бессмысленно. Свой бой он уже проиграл.

Но сейчас непременно попытается отыграть очки. Костяшками левой руки в висок. Или каблуком — в голень. Или проделать какой-нибудь другой подобный пируэт. Но сейчас — не тогда, не в комнате, где меня повязали. Сейчас у него этот номер не пройдет. Сейчас игра в поддавки кончена.

Я не стал искушать судьбу. И как только охранник приблизился ко мне на достаточное расстояние, за секунду до его встречного выпада ударил носком ботинка в шею. Не очень сильно. Чтобы не убить. Но так, чтобы отключить. На время.

Охранник охнул и упал.

Хозяин вдохнул воздух.

— Дурак ты! — хрипло сказал он. — Теперь мы будем торговаться с тобой на совсем других условиях.

— На каких?

— Просто на жизнь. Без излишеств.

— Но пока за горло держу я вас. А не вы меня.

— Это временное преимущество. Скоро все изменится.

— А это как получится…

За моей спиной тяжело дышал Козловский-Баранников.

Я подобрал уроненный охранником пистолет и открыл вытащенным из кармана его пиджака ключом наручники.

— Слышь, Козловский! Где у них тут главный компьютер? — спросил я, вставляя в ручку двери ножку стула. Дверь была добротная, дубовая, рассчитанная минут на десять активного натиска превосходящих сил противника.

— Главного компьютера нет. Он в сейфе, в соседнем помещении. Здесь только клавиатура, дисковод и монитор, — отозвался Очень Большой Начальник. — Увы. Для тебя увы.

— А где ключ от сейфа?

— Тоже не у меня. И тоже в сейфе.

— Тогда придется обходиться одним дисководом.

— Зачем тебе дисковод? — чуть насмешливо спросил Начальник.

— Например, чтобы стереть всю информацию. К чертовой матери! На правах авторского надзора.

— У тебя ничего не получится. У тебя не получится даже войти в систему.

— У меня — нет. У него получится, — кивнул я на Козловского-Баранникова. — Давай запускай. Баранников не тронулся с места.

— И помни об инвентарном номере на пустой могиле. На твоей могиле.

И я показал Баранникову пистолет. Вблизи. И со стороны дула.

Он зажмурил глаза и подошел к монитору.

— Входи в систему.

— Я не могу. Здесь установлены пароли.

— Баранников! — Я посмотрел на него с некоторым даже удивлением. — Тебе ли говорить о паролях? И мне ли, который осведомлен о твоих способностях лучше, чем кто-нибудь? Взламывай защиту!

— На это потребуется время, — пролепетал Баранников, косясь на Хозяина кабинета. Он все еще не понял, кого ему надо было бояться больше. Его все еще парализовывал страх. Который можно было выбить только более сильным страхом.

— Десять минут! — сказал я и сильно, по-настоящему сильно, несколько раз ударил его по лицу. До крови.

Я не испытывал угрызений совести. Мой бывший коллега заслужил большего, чем просто зуботычин. Хотя бы равного тому, что по его милости получил Александр Анатольевич.

— К станку! Козловский!

И еще один удар. Чтобы разрушить свой образ добросердечного человека.

Размазывая по лицу кровь и испуганно оглядываясь, Баранников придвинулся к клавиатуре.

— Остановись! — твердо сказал Очень Большой Начальник. — Если ты поможешь ему — ты умрешь. Но эта смерть тебе покажется лишь избавлением. От предшествующих мук.

— Не мешайте мне работать с моим бывшим подчиненным, — попросил я. — Вы ломаете воспитательный процесс.

И ударил Баранникова еще раз. И снова до крови.

— Пойми, — сказал я ему, вытирая о его же рубаху кровь с костяшек пальцев. — Они тебя будут мучить еще только потом. А я тебя изобью сейчас. До смерти! И снова ударил. И снова по лицу. Только по лицу! Своим поведением, обращением, своими не самыми изысканными манерами я напоминал дворового хулигана. Типичного. Которого и хотел напоминать. И которых с детских лет более всего и сторонился и боялся благовоспитанный мальчик Коля Баранников.

— Ну, ты понял меня? Понял?! Тогда шустри. И делай, что тебе велели. Пока я окончательно не рассердился.

И вновь кулаком в подбородок.

Правильно выбранный, узнаваемый на уровне безусловных рефлексов тон обращения возымел свое действие. Козловский-Баранников начал ломать пароли. Очень быстро. Примерно с такой же скоростью, как вытряхивал когда-то в детстве мелочь из карманов в ладони хулиганствующих старшеклассников.

Есть первая степень защиты

Есть вторая

В углу злобно шипел наблюдавший за происходящим Хозяин кабинета. Но молчал. Наверное, у него в подростковом возрасте тоже не все складывалось благополучно. С учащимися старших классов.